Доктора ветеринарных наук, профессора, заведующего кафедрой терапии (внутренних незаразных болезней) Баженова Александра Николаевича, майора ветеринарной службы. Часть 1.
В 1939 году я окончил институт, получен «диплом с отличием» и Партийный билет члена ВКП(б): Профессорско-преподавательский коллектив Ленинградского ветеринарного института выпустил нас в большую самостоятельную жизнь.
В октябре месяце меня призывают в ряды Красной Армии в качестве ветврача срочной службы и зачисляют в 323 артиллерийский полк, который формировался вблизи границы с Финляндией. Одновременно со мной в часть прибыли выпускники нашего института: А.М. Бабушкин (ныне главный ветеринарный врач одного из подмосковных совхозов), А.С. Цветков (ныне главный ветеринарный врач совхоза «Красный Октябрь») и Ф.Е. Лунин (ныне главный ветеринарный врач г. Пушкина).
В морозную зиму 1939 г. участвовал в прорыве, знаменитой своей мощью, Линии Маннергейма, на Выборгском направлении. Здесь встретился с «кукушками» – белофинскими снайперами, оставляемыми на деревьях отступающими войсками. Немало товарищей на моих глазах погибло от их коварных пуль. Конский состав страдал от артиллерийского огня. Тогда лучше, чем на экзаменах, проверялась наша подготовка по хирургии. Приходилось в походных условиях зимой быстро оказывать помощь десяткам раненых лошадей, нередко под артиллерийским обстрелом.
После окончания Финской кампании – гарнизонная служба в городе Выборге – совершенствование боевой и политической подготовки, изучение военного ветеринарного дела, мечта об аспирантуре, о семье и счастье, но … увы!
В 5 часов утра в воскресенье 22 июня 1941 года по «Боевой тревоге» полк выступил на государственную границу с Финляндией. В июне месяце полк перебрасывается в Эстонию на выручку окруженного гарнизона г. Таллина. Под горой Ракевере вступаем в рукопашный бой с фашистскими автоматчиками, которые напали на нас на марше с фланга из пшеничного поля. Первые пленные «Фрицы», а у нас – потеря товарищей.
Под превосходящими силами противника с тяжелыми боями и большими потерями с обеих сторон отходим под Кингисепп и Старый Петергоф, Урицк и Стрельна уже захвачены немцами. Отступать некуда. Укрепляемся на «Ораниенбаумском плацдарме» – узкой прибрежной полосе (простреливаемой противником), простирающейся от Ораниенбаума (г. Ломоносов) до Калища-Таменгонт, Гостилицы, Илики, Котлы, Копорье – были у немцев. Наш плацдарм днем и ночью обстреливался артиллерийским огнем, с утра до вечера бомбили авиация. Фашисты хотели уничтожить нашу небольшую военную группировку, чтобы войти на берег Финского залива напротив Кронштадта. Нам было приказано «выстоять». Были вынуждены весь конский состав, орудия и машины укрыть в блиндажи (ямы в земле покрытые бревнами в 2-3 ряда). Блиндажи солдат и офицеров сверху еще покрывались камнями и все тщательно маскировалось. Другого способа удержаться не было потому, что количество боеприпасов для орудий и автоматов было ограничено из-за трудности транспортировки. Все на плацдарм доставлялось ночью через Финский залив с Лисьего носа, а Ленинград уже был отрезан от «Большой земли», поэтому в продовольствии и боеприпасах нуждался, как и мы.
